Замыслов Валерий Александрович - Горький Хлеб (Часть 4)
Замыслов Валерий Александрович
Горький хлеб
Часть IV
КАБАЛЬНЫЕ ГРАМОТКИ
Глава 37
СУНДУЧОК
По черному небу - звездная россыпь. Спит село вотчинное. Даже древний
седовласый дед Зосима, обронив деревянную колотушку, прикорнул возле
княжьего тына, вытянув усталые немощные ноги в дырявых лаптях. В бане,
перед иконой святого Иоанна-воина, покровителя воров и разбойного люда,
полыхает восковая свеча. Опустившись на колени, тощий взъерошенный
мужичонка прикладывается устами к иконе и истово бормочет долгую молитву:
- Во имя отца и сына святого духа, аминь. Иду я, раб божий Афанасий, в
лихую дорогу. Навстречу мне сам господь Иисус Христос грядет из прекрасного
рая, опирается золотым посохом. На правой стороне у меня - матерь божия,
пресвятая богородица с ангелами, архангелами, серафимами и со всякими
небесными силами. С левой стороны моей - архангел Гавриил, надо мною -
Михаил-архангел, сзади меня Илья-пророк на огненной колеснице. Он стреляет,
очищает и дорогу мою закрывает святым духом и животворящим крестом
господним. Замок - богоматерь, Петра и Павла - ключ. Аминь!
- Кончай молитву, Афоня, - поторопил бобыля Болотников.
- Сам бы помолился, Иванка. Зело помогает от всякой напасти. Енту
молитву я от Федьки Берсеня познал. Он ее от одного разбойного деда на
бумажный столбец записал да под рубахой носит в ладанке. И с той поры
удачлив, сказывал, в лихом деле, - проговорил Афоня и, завернув икону в
тряпицу, спрятал ее под лавку.
Прихватив с собой веревку и легкую лесенку-настенницу, вышли на улицу.
Темно, хоть глаз выколи. Возле приказчиковой избы сердито залаял пес,
затряс железной цепью.
- Пропащее дело, не выручит твоя молитва, - тихо проронил Болотников.
- Погоди чуток, Иванка. Я и не таких свирепых псов укрощал, - деловито
высказал бобыль и швырнул к собачей конуре кусок хлеба.
Слышно было во тьме, как зачавкал, поедая горбушку, пес. И снова
громко залаял. Иванка безнадежно махнул рукой и потянул за собой Афоню.
Однако бобыль удержал Болотникова. И не зря. Минут через пять пес перешел
от злобного лая к тихому урчанью, а затем и вовсе умолк.
- Я ему подкинул краюшку с дурманом. На травах настоял. Теперь не
поднимется, - заверил молодого страдника Шмоток.
Еще накануне Афоня выведал, что приказчик Калистрат со своими
челядинцами и Мокеем отъехали в Москву к князю Телятевскому. В избе
осталась придурковатая Авдотья с тремя дворовыми девками.
Болотников приставил к бревенчатому срубу лесенку. Бобыль подал ему
веревку, шепотом напомнил:
- Сундучок в красном углу под киотом. Может, я сам полезу?
Иванка прислонил палец к губам и осторожно начал подниматься по
лесенке. Сердце забилось часто и тревожно. На лихое дело шел впервые. Еще
на обратном пути из Москвы поведал ему Афоня о Федькиной затее с кабальными
грамотками. Болотников обещал помочь лесным ватажникам. Свой люд. Может, и
самому в бегах когда-нибудь быть доведется. А в железной коробейке
кабальные и нарядные грамотки всего мира покоятся. Все долги страдные в них
записаны. Ежели будет удача - камень с селян долой. Попробуй тогда докажи,
что ты на столько-то рублев кабалу на себя написал. Разве по памяти все
долги приказчику припомнить, которые в давние годы записаны?1
Иванка поднялся к оконцу. Слава богу - распахнуто! Ночи стояли душные.
Из горницы доносился густой с посвистыванием храп крепко уснувшей дородной
Авдотьи. Болотников еще с минуту постоял на лестнице, а затем полез в
оконце. Свесил вниз руки, снова прислушался, гибко изогнул
