Зайчик Марк - Долг Карабаса



Марк Зайчик
Долг Карабаса
Рассказ
А дело было в Тель-Авиве, еще тогда...
С едва намеченной черной бородой, скорее офицерскими, чем сержантскими
усами, высокой шеей, наполненный другой жизнью, с тенью, возникшей у правой
ключицы от поворота головы, хорошего роста, не усталый, с пронзительным, так
называемым мужским взглядом, с совершенным семитским, не стертым профилем
патриция, этот юноша был очень похож на персидского исламского боевика -
страстного шиита, отважного безумца, без семьи, без прошлого, с сомнительным
будущим, согласно религиозной легенде - в раю, в окружении традиционных
семидесяти девственниц со змеевидными голыми руками в газовой ткани. Его звали
Давидом, как выяснилось позже.
Он уверенно вошел в помещение, не жмурясь от яркого, сильного света, не
смущаясь вниманием незнакомых людей. Он был явно раздражен оттого, что нужного
ему человека никак нельзя было найти в этой суматошной, как бы русской
редакции, которая располагалась в большом простом несовременном девятиэтажном
доме на третьем этаже. Через пустую реку напротив редакции был Дворец спорта с
огромной автостоянкой. Газета была многостраничной, влиятельной, солидной. На
первом этаже здания находился штаб политической организации, в которой
принимали участие молодые и средних лет люди обоих полов, трех религиозных
конфессий, граждане этой страны, борцы за права человека и за его свободу.
Демократизм их был агрессивен. Они, казалось, воплощали собою известный девиз
- "добро должно быть сильным и опасным для врага".
Напротив входа с охранником находился большой, на удивление тихо
работающий гараж для американских машин. Все это юг Тель-Авива, господа, -
разномастное, разновеликое левантийское существование.
Вошедший юноша никакого отношения к газетному делу не имел.
Несмотря на его красоту, рост, смуглость, даже женщинам на него было
тяжело смотреть, так как энергия, исходившая от этого парня, заставляла
смущаться самых откровенных кокеток, которых и в этой редакции было немало.
Одна из них сидела недалеко от входа, с красным цветком в по-испански стянутых
назад волосах, и что-то лениво и как бы вкрадчиво выстукивала двумя
указательными пальцами с сизым маникюром на ногтях на дребезжащем компьютере.
Можно было представить, что ею описывается любовный случай, что-нибудь вроде:
"Он взял ее за локти, притянул, к себе, пылающую дщерь Сиона..." и так далее.
Ей явно было что сказать на эту тему. Можно было из-за ее плеча прочесть на
экране заголовок: "Еще раз о фракционной дисциплине в Партии Труда. Ева
Менделева".
Все присутствовавшие уже потеряли интерес к парню и продолжили свое
прежнее занятие: кто прял, кто жал, а кто, так сказать, на дуде играл - только
компьютеры гудели. Девица же эта, несмотря на неприступный балетно-испанский
вид, а может быть, именно благодаря этому, была добра, сострадательна даже к
малой чужой тревоге и боли. Что подтвердилось позже.
- Кого вы ищете? Может быть, я смогу вам помочь? - спросила она, не
поворачивая головы, у вошедшего.
- Я ищу Карбаса Виктора Михайловича, - сказал юноша хриплым злым голосом и
еще больше стал похож на перса.
- Карабаса, простите, Карбаса сегодня нет, он на интервью, - сказала
девушка. Она была в свободном цветастом платье, как бы под цыганку. Ее
маленькие тугие уши, совершенной формы спящего недельного зародыша, дрогнули,
и она наконец повернулась к нему.
- Вообще-то он уже не вернется сегодня, а вы по какому вопросу? - спросила
она кротко.
- Личному, - сказал па



Содержание раздела